Дама объявила:

— Я за тобой, человек, входи. — Она глянула Пилоту в глаза, и он почувствовал силу её взгляда. — У меня правило: сама привезла, саму увезу.

— А как Вы узнали, что я сейчас… — Пилот не договорил.

— Слышу, или лучше сказать, чую, когда к лифту подходят. Ты в байковых тапочках подойди — услышу.

Она запахнула двери, задвинула решетку. «Сколько раз она это делала за долгие годы… Я бы, наверное, с ума сошел!» — Подумал Пилот.

Нажав кнопку, дама присела. Лифт тронулся. Но миновав этаж, остановился.

— Кажется, пассажир… — Молвила она, вставая.

— А чем пассажир отличается от человека? — Попытался шутить Пилот.

Дама едва слышно фыркнула.

— Есть один пустячок. — Сказала она, неутомимо распахивая двери.

    В лифт вкатили каталку с телом, накрытым белой застиранной простыней. Поверх неё лежал шершавый исписанный лист. Прощальная грамота. Или пропуск в рай.  

Ритуал закрывания дверей, и дама надавила на кнопку. Лифт деликатно качнулся, плавно тронулся. С грузом он двигался иначе, более ровно и чуть торжественно.

    Дама, не раскрывая рта, произнесла:

— Не важно место, важна внутренняя свобода.

Пилот в изумлении воззрился на женщину, живущую в лифте.

— Слышу, что думаешь. — Она уставила в лоб Пилота твердый, как прицел, взгляд. — Отвечаю: живу в лифте. Давно. Нигде не чувствовала себя такой свободной, как здесь.

    Лифт причалил к нужному этажу. Каталка звякнула. Тело под простыней колыхнулось.

— Очень Вам благодарен, что доставили.

— Welcome a board next time.

Пилот замер в недоумении. Против собственной воли взглянул в её сухие непроглядные глаза. Он почему-то надеялся увидеть в них улыбку. Это же была шутка? Но дама, живущая в лифте, невозмутимо затворила двери перед его взором. Пилот услышал, как дрогнул лифт, опуская в подвал пассажира…»

    Пилот умолк. Вылетели, зазвенели таежные кровопийцы; верный знак — дождю пора закончиться.

— Лучше бы в монастырь ушла… — Тракторист всегда знал, что для другого человека лучше.

— Чем это лучше? — Поинтересовался Пилот.

— Она когда-нибудь тебя ещё подвозила? — Спросил Эльф.

Пилот помолчал.

— В больницу к Стасу я потом долго не приезжал, слава богу, повода не было. А когда приехал на поминки, то как-то в голову не пришло в лифте кататься.

— На поминки? Неужели дама сама стала пассажиром?

— Думаю, не стала. Это были поминки по Стасу.

— Да, ладно!.. — Эльф даже привстал. — Что случилось?

— Рак — стремительный и неумолимый. И как ни банально — рак желудка. Он умер прямо по ходу химиотерапии. Я звонил ему накануне… Его неузнаваемый шелестящий голос в трубке меня поразил:

— Хочу на футбол ещё разок сходить.

— Лечись, и вместе сходим.

— Знаешь, не думал, что проработаю всю жизнь в районной больнице, а сейчас смешно…но не обидно.

Пилот снова замолчал.

— Же-есть… — Тихо проговорил Эльф.

— Пока я соображал, что ответить, он отключился или трубку уронил… Больше я его не слышал и не видел — он вскоре умер.

— А дождь-то кончился… — Подал голос Тракторист.

    Пилот и Эльф за разговором не заметили, что капли перестали барабанить по навесу. Оба подхватились надевать защиты и заскорузлую от болотной грязи амуницию. Пять минут спустя завели квадриксы…

    …Закончилась яркая осень, миновала осень безлистая. Лег снег. С наступлением зимы товарищи поменяли квадроциклы на снегоходы.

— Добро пожаловать в белый лифт! — Проворчал Пилот, глядя на раскоп в глубоком снегу.